— Он заново переживает свою юность, — сказала рассудительно Элла. — Но почему бы нам не попользоваться им по возможности? Это ведь так забавно, правда?

И это было забавно. Невзирая на слова Эллы, Питер был все еще молод, когда они познакомились с ним. Той весной он перебрался в Красный дом, и девушки часто бывали у него в гостях. Он показывал им свое собрание картин, делал для них коктейли.

Алисия вздохнула. Питер всегда хорошо одевался, держал в порядке волосы, поддерживал стройную фигуру. Если не считать шрама, который лишь придавал ему, по словам Эллы, лихой вид, кожа его была гладкой и не имела морщин. Он понимал, как девушкам скучно на краю Эппингского леса. Им хотелось посещать ночные клубы и дансинги… У него были записи — граммофонные, так это тогда называлось, — и они плясали под Эллингтона, Теда Хита и Каунта Бейси. И Алисия вышла за него замуж.

Алисия ни в коей мере не одобряла отношений, которые завязались между Кейт и ее бывшим мужем, но теперь, во всяком случае, можно было не беспокоиться. Хотя Питер до сих пор не утратил стройности и волос, ему шел уже девятый десяток, лицо его покрылось морщинами. В Красном доме больше не будет танцулек. Сама идея казалась абсурдной.

Впрочем, других способностей не отымешь. Очарования, остроумия… Потом, Кейт никогда не знала отца.

Ох, и что же она наделала? Неужели Кейт встанет на сторону Питера, решит, что с ним обошлись жестоко, что Алисия и Рут заключили между собой некий феминистический заговор против старого и дряхлого человека?

Теперь еще книга Тома. Уж по крайней мере она продвигалась в соответствии с планами Алисии. «Пежо» потряхивало на лесной дороге, она обратилась мыслью к странным писаниям Тома.

В самом факте не было ничего нового: Алисия сама пережила подобное. Пережитое как раз и подсказало ей идею. Давным-давно, после смерти Эллы, едва став опекуншей новорожденной Рут и хозяйкой поместья, она пыталась писать в библиотеке дома. Алисия с трудом находила время для этого. С детьми ей помочь было некому: Маргарет умерла вскоре после рождения Рут. Питер уже не жил с ней. Она избегала его насколько возможно, хотя иногда ей приходилось оставлять детей в Красном доме (какая же это была ошибка!).

Она пыталась заниматься своей диссертацией в библиотеке.

Алисия выбрала безумную и немодную тему: фигуру Серридвен — Арианрод — Блодвидд, воспетую уэльскими бардами. Несколько лет спустя Роберт Грейвс выполнил куда более качественную работу, чем сумела состряпать она. В источниках она была ограничена и потому не подумала сравнить Арианрод с прочими проявлениями этой богини. Но и при всем этом ее диссертация получила собственную жизнь. Алисия обнаружила, что ее захватывают потоки слов, описывающих Арианрод как мстительную и страшную силу. Она подобрала литературу о кружке звезд, даже поискала на астрологической карте другие варианты местоположения таинственного замка. Северная Корона, решила Алисия и на этом остановилась.

Лишь недавно, когда смерть Эллы уже отошла в прошлое, она обнаружила в прессе среди всякой трепотни упоминание о том, что северное кольцо звезд содержит катастрофическую переменную, которая в последний раз вспыхивала весной 1905 года, как раз когда строили дом. Журналисты усматривали в этом лишь забавное совпадение. Алисия не обнаруживала склонности к гороскопам и предсказаниям. Информация эта осталась на задворках ее ума — на всякий случай.

И вот этим летом, перед концом века, накануне нового тысячелетия, Алисия поняла, что время пришло.

Яркая звезда освещала северные небеса в короткие ночные часы, тревожа и отвлекая. И Алисия была твердо убеждена (что ни в коей мере не связано с рассудком или логикой): в поместье должно что-то случиться. Она привыкла видеть в этом доме проявление вращающегося замка, но это была всего лишь фантазия, нечто такое, о чем она не хотела говорить с другими. Возбуждение поставило ее на грань срыва, однако ужаса Алисия не ощущала.

Она всегда была вне этого дома. Даже проживая в поместье, она ощущала себя чужой. Она любила Эллу, они были лучшими подругами, и хотя после случившейся трагедии казалось вполне нормальным, что Алисия должна воспитать Рут, дочь Эллы, она никогда не чувствовала себя непринужденно в поместье.

Нечего говорить о том, что ее взаимоотношения с Питером давно окончились. По завещанию Эллы, которое она написала, как только узнала о своей беременности, Алисия назначалась опекуншей ребенка, если что-либо случится с Джейми или с ней самой. Она не упоминала Питера Лайтоулера.

Глядя в прошлое, теперь казалось, что Элла, должно быть, предвидела недолговечность брака Алисии и Питера. Ну а ее дружба с Питером завершилась вскоре после того, как на сцене появился Джейми Уэзералл.

И теперь, сорок лет спустя, Алисия решила действовать. Она успела обнаружить, что Кейт подружилась с ее бывшим мужем. К тому же осталось очень немного времени до того, как поместье должно было перейти в новые руки.

Сперва Алисия не знала, что делать. Она ждала знака, события, способного вновь запустить знакомый сюжет. И почти сдалась, когда Том Крэбтри вдруг решил стать писателем.

Все это слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.

Алисия не теряла времени. Она действовала решительно и осторожно. Пригласила на ленч Кейт и случайным образом представила ее Тому.

Затаив дыхание, она слушала, как они прощупывают друг друга, пытаясь завязать разговор: читали ли вы это? А нравятся ли вам «Близнецы» Кокто? [47] Сходства оказалось достаточно, нашлись интригующие различия.

Счастье не отказало Алисии. Она надеялась, что Кейт понравится Тому, но вскоре их связало нечто более глубокое, чем простая симпатия. Это еще раз подтвердило, что время настало и теперь ей пора действовать.

— Ты по природе писатель, — сказала она Тому несколько недель спустя, когда их отношения с Кейт уже установились. — Твой ум использует правильные масштабы, видит сложности и взаимосвязи.

Она видела, как он проглотил новость, начиная приспосабливаться к роли писателя, и ей стало больно. С ее стороны это было нечестно. Возможно, из мальчика и мог выйти писатель, только она не усматривала пока никаких признаков дарования, выходящего за пределы обычных академических способностей. Быть может, однажды он действительно напишет нечто значительное, но сейчас дело было не в этом. Она просто хотела, чтобы Том засел в библиотеке поместья и начал писать там все, что ему придет в голову. Она не сомневалась в том, что получится нечто достойное внимания. Обычная манипуляция, ворожба, интрига — хобби Алисии.

В Кембридже она замечала, как глаза Тома просматривают каждую комнату, как выхватывают мелкие подробности, знаки, выдающие характер и настроение. Она знала, что он носит с собой записные книжки и позволил себе легкую эксцентричность: научился готовить японские блюда и начал слушать только французскую музыку.

Как же это выходит, думала она, однажды завороженно слушая записи мелодий Форе, и едва не спросила: как там насчет Дюпарка, этих двенадцати песен? Но было еще слишком рано, и легко было все испортить.

Она не знала, как далеко можно зайти. Что сказать, а что предоставить на волю случая. В конце концов, единственный риск заключался лишь в том, что Том с Кейт сбегут, но и это уладилось.

Кейт предложила Тому посетить Голубое поместье, без всяких намеков со стороны Алисии. Так было надо, она знала это. И книга приняла правильный оборот, такой, какой и должна была принять…

Алисия доехала до гостиницы «Колокол» и остановила машину, радуясь анонимности массового гостеприимства.

В баре она заказала пакетик арахиса и большую рюмку виски. Алисия ощущала, что ее переполнила странная энергия: или искры вот-вот посыплются с кончиков пальцев, или волосы встанут дыбом на голове.

Соленые орешки хрустели под ее еще крепкими и белыми зубами, она улыбалась.